Греческий Эпос
Данный рассказ тут прописан в одной главе, которая отведена под описание одного сражения и который я пишу в реальности, правда времени на него не так уж и много,но для своего хобби стараюсь уделять время.Эти нарезки, моя скромная дань Греции и ее солдатам, сражающимся в Геоварсе.
...Ранние лучи солнца озарили равнинную долину,где должны в смертельной схватке сойтись обе армии.Что касается персов,то они не беспокоились, так как скорее всего их успокаивало подавляющее численное превосходство.Но и грекам было не привыкать сражаться в меньшинстве.Стратег Порфирис оглядел зорко равнину,которая должна через несколько часов стать общей могилой как и для воинов Эллады,так и для персов, удостоверившись, что все удобно и хорошо, начал строить армию в боевой порядок.Агема за агемой, фаланга за фалангой, впрочем конницы у греков было не много и поэтому Порфирис решил ее убрать в глубину построения.Особой гордостью Порфириса была пешая агема Промахоев,эти спартанские воины были Богами на поле битвы,настоящий мускул греческой армии спартитов. Порфирис помнил, как несколько месяцев назад, 900 спартанских промахой, построившись клином, из казалось бы проигранной битвы, вырвали победу, проведя мощное наступление в центре и прорвав шесть оборонительных линий пехоты, вышли на командный пункт, убили персидского военачальника Мардония. Многих промахосов Порфирис знал лично. Порфирис мысленно обратился к Богам и к Аресу отдельно: "Арес, покровитель мой. Жадно молю тебя ниспослать победу против персов и позволить мне возложить тебе дары как победителю." Жаркий воздух в Пафлагонии наполнился каким то тревожным привкусом, Порфирис плеснул вина на землю, тем самым закончив свое возлияние Богам, сел на коня и обратился к построенной армии:
-Воины Эллады...Сегодня мы стоим перед историей, строки которой напишет только победитель. Так давайте возьмемся крепче за копья и мечи и сами напишем эту историю кровью врагов. После победы каждый эллин получит амфору вина и кусок мяса за счет армейской казны и четыре обола сверху к дневному заработку, а также...-Порфирис выдержал лукавую паузу-...вы можете разделить персидских женщин для своих утех, думаю что по две на каждую мору.
Как только слова стратега были донесены до самой дальней фаланги, греческая армия взорвалась радостными возгласами.
Персы зашевелились и их разноцветные ряды неровными шеренгами начали неторопливую поступь навстречу к грекам.Заметив это,полемарх Диокл дал знак связному флейтисту и тот выдал серию коротких тяжелых гудков на своей трубе.Если было бы можно рассмотреть, как обе армии сходятся друг против друга на высоте птичьего полета, то это было бы потрясающее зрелище и верно говорят, что Боги располагались поудобнее, чтобы с вершины Олимпа лицезреть эту пляску смерти.
Греки наступали в такт мелодии флейт, которая наигрывала боевой марш и задавала такт шагу.В поддерживаемый такт, греки, шагая на левую ногу выдавали короткое -"Хо", этим самым подчеркивая свое равномерное наступление фалангами.
Персы остановились и начали выравнивать ряды, тут Диокл увидел, что персы готовятся накрыть греков залпом из стрел и подал своей фаланге приказ:
-Сариссы на врага!
Флейтист на трубе заиграл этот приказ и его фаланга, послушно в монолит отщетенилась сариссами.Первые три шеренги выставили их вперед, когда как остальные по мере углубления под разным углом держали их наконечниками вверх и если посмотреть на фалангу сбоку,то можно было увидеть некое подобие ежа, который равномерно выставил свои колючки навстречу опасности.Все фаланги со своими полемархами также сделали это.Персы выпустили первый залп стрел дождем и почти без вреда, если не считать нескольких царапин.При всей многочисленности персов их вооружение было примитивным, да и не все стрелы имели хотя бы бронзовый наконечник, не говоря уже об железном, в основном накончники стрел были деревянными, обожженными для прочности на огне.Но тем не менее стратег Порфирис отдал через отряд флейтистов приказ об ускоренном сближении с противником.И группа флейтистов-трубачей синхронно передали нужный знак.
"Хо-Хо-Хо"-монотонно выдыхали греки, при шаге на левую ногу,эта монотонность убыстрилась и стало неким подобием олицетворения ужаса и несокрушимости. Ведь с помощью этой нехитрой задумки, греки навязывали персам свой такт, что давало сильное психологическое преимущество. Напрасно персидкие музыканты пытались сбить и смешать такт греков. Короткое и мощное "Хо", выдаваемое из десятков тысяч греческих глоток, не имело себе равных.
Мендар, стоя в первом ряду гоплитов-экдромоев, уже заприметил себе первую жертву,это был высокий перс, с большой бородой и дикими глазами.На правом плече Мендара лежала сарисса гоплита второй шеренги и еще наконечник саррисы от гоплита третьей шереги тоже страховала Мендара, на случай если враг прорвется сквозь лес сарисс первой шерегни.Этот перс казалось по взгляду понял, что Мендар выбрал его в качестве цели и прокричав что то гортанное, кинулся на него как безумный.В такт наступающего шага, Мендар всадил в него копье и тут случилась оказия.Перс грузно осел и повис на копье, когда как второй перс заметив, что гоплит пытается высвободить свою сариссу от убитого врага, бросился на него с небольшим топориком.Через миг четко сработала сарисса соседа второй шеренги, через плечо Мендара аккуратно пробила скулу перса, фактически раскрошив весь череп и вернулась на нужную дистанцию на плече.Мендар высвободил свою сариссу и не оглядываясь, кивнул головой, в ответ сарисса соседа дважды легонько стукнула по плечу.Надо будет с ним выпить после боя, подумал Мендар. Наступление фаланги Диокла застопорилось, так как копья гоплитов начали чаще и чаще застревать в телах персов дольше обычного. Краем глаза Мендар видел, что некоторым не так повезло, как ему. Несколько зазевавшихся гоплитов были убиты в быстрой атаке ряда персов, на их место сразу же вставали другие. Диокл приказал флейтисту и илоту с шестом дать знак, что его фаланга встала и пробивает себе дорогу для последующего наступления. И тут же по цепочкам фаланг пронеслись аналогичные приказы от своих полемархов и вся первая линия греческой армии в монолит встала без разрывов в рядах. Началось первое боевое соприкосновение, которое непременной задачей для греков было обескровить наступательный порыв персов и навязать им свою инициативу. Такая тактика была стара, как седой Посейдон, но персы опять повелись на нее, скорее не из-за очередной попытки на удачный шанс, а из-за того, что противодействия к данной тактике ими было так и не придумано.
Сражение уже начало втягиваться в полную силу.Персы откровенно использовали первые ряды, как живой щит, для того, чтобы остальные обхватили греческую армию с флангов.Потери персов были катастрофическими на первых порах, на каждого убитого или раненого грека, приходилось двенадцать, а то и пятнадцать убитых персов. Можно было заметить картину, как оба умирающих врага из последних сил ползут друг на друга, стараясь вцепиться в горло или выдавить глаза, а более легкораненые попросту начинали перерезать поджилки и ступни наступающим противникам, тем самым облегчая задачу своим товарищам. Кто то, не в силах терпеть адские муки от полученных ран, быстро перерезал себе горло или просил добить его, тем самым облегчая себе страдания. И все это на фоне лязга мечей, треска ломающихся копий и стука щитов, стонов и отчаянных криков или даже визгов, что порой дерущиеся солидарно брали обоюдную паузу, чтобы избавить от страданий бедолагу.
Мендар уже привык к битве и внутренний мандраж уже прошел, он методично работал сариссой и в голову лезли всякие мысли, ему вдруг вспомнились слова Фокла,гоплита-экдромоя первой моры."В бою как в сношании с женщиной, надо очень много работать одним движением, только в бою ты работаешь копьем, а с женщиной - членом".Сарисса Мендара в очередной раз мягко вошла в плоть врага, с характерным хлюпом и чавканием.Перс тихо взвизгнул и обхватил слабеющими пальцами наконечник сариссы.Мендар резко вырвал копье, разорвав попутно кожу на руке бедолгаги.Из живота вывалились внутренности и кишки, а из вспоротых кишков лилось дерьмо.
-Война сплошь состоит из крови и дерьма-Подумал Мендар, и следующим ударом пробил умирающему персу череп.Персы уже не дрались их боевой порыв местами стих, они лишь испуганно уклонялись и пятились от напора греков, а кто то истерично плакал, в ожидании смертельного удара.Сзади на них напирали следующие ряды,которые становились следующим мясом на забой. Жара и солнца начали диктовать свои условия, порой илотам удавалось пробегать по шеренгам гоплитов с ведерками холодной воды и плеская ковшем в прорези шлема, а там уж кому как повезет, если не напиться, то как минимум освежиться. Мора Мендара провела смену и заняла четвертую шеренгу, какой то илот подбежал к нему и знаком дал понять, что его вода готова. Мендар кивнул и зажмурил глаза, через секунду он ощутил по лицу живительную прохладу.
"- О, Боги Олимпа, даже если Вы сейчас мочитесь на меня, то я вам благодарен".
Мендар поймал себя на богохульстве, но был уверен, что Боги не сердятся на него. Как только он открыл глаза, то услышал мягкое чавкание и илот, что плеснул ему воду, начал хрипеть и оседать на землю, а из шеи от самой артерии торчал наконечник персидской стрелы. Илот, оседая, схватил щит Мендара, чтобы удержаться. Одной рукой он ощупывал торчащий наконечник, а другой держал щит, при этом что то бессвязно мычал. Сосед Мендара по море быстро подхватил упавшее ведерко и вылил остатки воды на себя, затем бросив ведерко на землю, он сочувственно похлопал умирающего илота по плечу. Мендар расцепил его пальцы со щита и помог ему лечь на землю. Лохагос Фрол дал знак илотам-санитарам, чтобы унесли умирающего. Мендар начал рассматривать беднягу, он лежал на боку и скреб пальцами землю, постоянно хрипя и вздрагивая в конвульсиях. Губы его беззвучно шептали.
-Может быть он молится своим Богам?
Прибежал илот-санитар от Полидевка, увидев, что в роли раненого не гоплит, а илот, он не думая долго взял его за обе ноги и начал волочить в сторону. При волочении деревянное древко стрелы сломалось с тыла, а наконечник еще больше разорвал ему шею и умирающий пронзительно закричал. Внезапно появился сам лекарь Полидевк, слегка прихрамывая на правую ногу, он проворно встал на колени и осмотрел рану. Затем приподнял раненому голову, ловко приставил заостренный медный колышек и через миг последовал удар молоточком, в результате которого мучения бедолаги прекратились.
-Интересно, если меня так вот ранят - подумал Мендар- то этот колченогий педераст Полидевк тоже вот так обо мне позаботится? Мендару вдруг вспомнилось, как Полидевку определили нового юного раба-илота из мидян. И как уже вечером Полидевк с наслаждением сношал этого сдерживавшего слезы юнца.
Диокл в сражении внимательно следил за флангами своей фаланги, боясь, что враг предпримет фланговый удар и не допускал, чтобы его фаланга окончательно ввязалсь в битву.Фаланга экдромоев Диокла действовала в классическом оборонительном стиле.Наступая на несколько небольших шажков, она останавливалась и первые три ряда работали в поте лица, монотонно выбрасывая руку вперед для удара сариссой и тут же отдавая ее назад, как только враг на дистанции сарисс был истреблен, все начиналось сначала. Иногда удавалось подменивать уставших, когда целую шеренгу меняла резервная шеренга. Все это было результатом жесткой выучки и Диокл искренне радовался, видя эту механическую слаженность. Диокл дал очередной знак и мора Лохагоса Фрола заняла первую шеренгу. Мендар вновь погрузился в эту монотонную работу, жилы и вены его вздулись, мышцы начали приятно постанывать, а взгляд быстро ловил и фиксировал новую жертву для своей сариссы.
-Четырнадцатый, - мысленно подсчитывал Мендар - кажется Афина Паллада раскрыла мне свои чресла и наслаждается моими стараниями. Тут его мысли оборвал крик справа.
Кавалерия!-Кричал не своим голосом Полидевк-Колесницы с косами!Глаза лекаря экдромоев, Полидевка горели лихорадочным безумием,он уже добил не один десяток раненых персов за фалангой, умудряясь еще сымпровизировать подвижной лазарет, куда собирал раненых гоплитов.Илоты бегали с ранеными гоплитами в тыл греческой армии, после того как Полидевк оказывал беглую первую помощь.Диокл сквозь духоту и жару почувствовал холодный пот, по правому флангу фаланги экдромоев, под косым углом шла персидская тяжелая кавалерия, попутно сшибая с ног зазевавшихся своих персов.
-Экдромой-Сариссофоры, перестройся для защиты справа!-Проорал Диокл.Флейтисты правой стороны фаланги начали звуками перестраивать фалангу, а на правом фланге илоты с флажками на шестах начали отчаянно взмахивать, тем самым привлекая внимание экдромоев, куда надо перестроится.
Пусть не говорят, что греческая фаланга, это неповоротливая и неуклюжая масса, при хорошем командире и выученности гоплитов, экдромои перестроились буквально чуть меньше, чем за минуту.И персидская кавалерия врезалась в лес греческих копий.Мендара сбило с ног, но он успел заметить, что на его сариссу напоролся один из персов.Быстро встав на ноги, он достал меч и начал колоть еще не успевших прийти в себя после падения других всадников. Мысли Мендара бешено крутились - Фаланга разбита, не выдержала, она рассеяна- Мендар порой боялся поднять голову, чтобы увидеть возможную опасность перед собой. Он будто обуянный фурией, искал пестрые цвета одежды на телах, что носили персы и наносил несколько быстрых ударов мечом и при последнем ударе непременно крутя рукоять меча. Мозг чудовищно пульсировал, а сердце бешено колотилось. Наконец он поднял голову и увидел что соседние фаланги усилили натиск, чтобы отодвинуть возможный прорыв персов на рассеянную фалангу Диокла. Данная тактика страховки сработала отменно, персы так и не решились закрепить успех своей кавалерии, которая ценой самоуничтожения пробила брешь в монолите греков. Диокл лихорадочно носился по своему периметру, собирая гоплитов, понося всех Богов Олимпийцев, он, поднимал чуть ли не пинками упавших солдат и ставил их в строй. Увидев Мендара, Диокл резко махнул рукой, указывая место где ему нужно встать. Илоты сновали по телам павших и бьющихся в конвульсиях, в поисках сарисс для собирающихся гоплитов. Мендар поспешил в строй, по пути он заметил что лохагос его моры, Фрол - убит. Копье всадника пробило ему прямо ротовую полость, из покореженного шлема виднелись пузырьки крови и кусочки белых зубов.
-Дерьмо Геракла! О,Боги Олимпа!-Мендар оглянулся и увидел Фокла,он грязно ругался,его панцирь был пробит в области желудка, а из дыры лилась обильно кровь с кусками мяса.Фокл увидел, что его заметили, рукой попросил подойти.Узнав Меандра, он просипел:
-Сегодня я отправлюсь к Аиду,а монеты, чтобы заплатить Харону у меня нет.Дай хотя бы обол.
Меандр не долго думая, нащупал под панцирем мешочек с монетами и вытащил обол.Фокл выдавил из себя улыбку и закивал головой.Меандр аккуратно раскрыл ему рот и положил туда монетку, в ответ Фокл взял его руку и крепко сжал ее,по лицу Фокла катились слезы,он хотел что то сказать,но из-за монеты во рту и боли он лишь что то хрипел.Меандр склонился и сказал ему на ухо:
-Как почувствешь, что Танат(Бог смерти*) занес над тобой меч,проглоти обол, чтобы не обобрали тебя,а у Стикса срыгнешь его.
Фокл слегка кивнул и Мендар вернулся к битве.
Персы все же решились пойти в атаку на разорванную фалангу, соседняя фаланга справа, состоящая из беотийцев просигналила через илотов, что больше наступать она не может. Диокл зло выругался, он смог собрать только чуть больше сотни гоплитов-экдромоев, из разных мор и теперь тщетно пытался с помощью оставшихся лохагосов организовать единный монолит. И надо было как можно скорее переходить в наступление, чтобы закрепить свою фалангу или то что от нее осталось в пазл общего монолита первой греческой линии фаланг, в противном случае левый фланг беотийцев и правый флаг фиванцев был открыт для персов и илоты этих соседних фаланг отчаянно сигналили фаланге Диокла, чтобы тот быстрей закрыл образовавшуюся брешь. Это видел и стратег Порфирис, он еще перед атакой персидской кавалерии предусмотрительно выслал на место возможного прорыва несколько отрядов отстрелявшихся тяжелых иллирийских пельтастов. Эти ребята славились своей дикостью не хуже киликийских пиратов.
Полемарх Диокл увидел, что персы, стройными рядами бегут на них средним шагом и прокричал:
"-Экдромои, атака по фронту!"
Он отчетливо понимал, что две неполные шеренги не сдержат этого напора пестрой массы персов, но ум его был ясен и работал как автомат -"Готовьтесь к рукопашной! Сариссы использовать только для первого удара!" Но на удивление многих гоплитов, линия персов разломилась посередине и они резко развернулись в разные стороны, выйдя напрямую флангам соседних фаланг. Было понятно, что персы предпочли расштатать брешь путем дробления соседних фаланг атаками с флангов. Из разломленной персидской линии вышел еще один отряд персов, это были богато одетые войны с чешуйчатой кольчугой с черными плащами. Они размахивали кривыми мечами и выкрикивали воинственные кличи. Персидские барабаны перешли под ускоренный рокот, напрасно греческие флейтисты пытались перебить и сбить темп барабанов своей мелодией, психологическая инициатива стала переходить к персам. Гоплиты-экдромои, видя, что они не смогут помочь атаковаными с флангов беотийцам и фиванцам, отчаянно сжались в построении двух шеренг, выставив редкий лес сарисс.
-Бессмертные-отметил для себя Диокл, он видел их в сражении при Галатии, как они с отчаянной решимостью фанатиков, остервенело бросались на греческие копья. Персы вводили в бой тяжелую пехоту, Бессмертных, как они называли личную царскую стражу. Это были не копейщики с Босфора и не армянские наемники, а самый настоящий цвет персидской армии, жестко вымуштрованный и отлично экипированный за счет персидской казны. Мендар уже видел их злые потные лица, как они переглядываются между собой или бросают вызовы на дистанциях, предлагая быть личным противником в момент столкновения. Бессмертные наступали в такт боя барабанов и когда до столкновения оставалось чуть больше десяти шагов, Диокл велел флейтисту проиграть атаку. Флейтист сперва изумился такому приказу, но увидев перекошенное от злости лицо своего полемарха, не мешкая начал играть штурм.
-Эллада! Беотия и Фивы, эпирцы с вами!- С этими словами Диокл устремился на врага, ему последовали все его экдромои. Это было феерически, когда сотня раненых и уставших гоплитов в единном порыве атакует свежие силы тяжелой вражеской пехоты, которая превосходит численностью чуть ли не в четверо, а то и в пятеро. Диокл понимал, что он обрекает свою фалангу, он видел краем глаза, что ряды соседей справа, беотийцев, стремительно редеют и что беотийцы, отчаявшись, тоже протрубили штурм и напирают вперед, неся огромные потери на своем левом фланге. Вот уже покачнулся штандарт Беотии справа, пал штандарт Фив слева и слышна победная гундосая песнь персов. За спинами Бессмертных начали скапливаться знаки и штандарты других отрядов, готовых поддержать и прорвать окончательно греческий фронт. Брешь стремительно расширялась, следующими, после фиванцев стали мирмидоняне. Диокл лично знал полемарха фаланги мирмидонян, человек безрассудно храбый и честный во всех отношениях, ему стукнул уже четвертый десяток, но скаждым годом, он подобно фалернскому вину, делался лучше и моложавее. Сквозь бой барабанов и гул труб, Диокл услышал отрывок грустной песни на греческом, то были мирмидоняне. Зная, что их часы сочтены, они сплотились и продолжили свою последнюю борьбу, встречая свою гибель с песней на устах.
" Славься Эллада,
Афина Паллада
Тебя от невзгод
Всегда сохранит...."
-Неужели такой бесславный конец? - Диокл оглянулся и увидел штандарт с изображением стервятника, это были иллирийцы, которые с гиком и улюлюканием,спешили на помощь. Через мгновение эта галдящая масса врезалась в Бессмертных и завязалась ожесточенная резня.
Диокл слегка улыбнулся, завидев, что могучий гоплит, атлетического телосложения буквально нанизал на свою сариссу трех персов,он не стал дожидаться, когда персы напорятся на его копье, а бросил, его подобно на играх по метанию, чем и был благословлен Богами.
-С меня чаша холодного Родосского после битвы!
Атлет повернулся к нему и через прорези шлема Диокл увидел ряд белоснежных зубов, обнаженных в улыбке и через секунду тот гоплит уже сражался с персами вновь.
Благодаря усилиями иллирийцев, брешь удалось сократить, но не ликвидировать, Мендар уже смешался с их толпой, работая как и щитом, так и мечом, выбрасывая руку в направлении врага. Он потерял счет убитым персам, руки его были хлипки от пота и крови, мышцы болели нестерпимо, он был на пределе сил. Какой то иллириец удачно защитил его своим щитом от персидского клинка, это немного подхлестнуло Мендара и он провел серию резких выпадов. Затем его сосед иллириец упал, истекая кровью, а после упал другой сосед и Медар получил сильный тупой удар в область плеча. Чьи то руки сзади оттянули его назад и бросили в сторону. Уже лежа на земле, Мендар получил еще один удар по бедру, ногу сильно обожгло и он почувствовал как обильно течет его горячая кровь, затем он потерял сознание.
Диокл уже не видел своих экдромоев, его фаланга рассеяна и он теперь должен нанести максимальный урон врагу настолько, насколько это было возможно. Полемарх владел отличным боевым искусством ближнего боя, кромсая челюсти персов граньями круглого щита, он дополнял свою атаку резким колющим ударом меча. Диокл достиг своей наивысшей эйфории, когда седьмой перс упал после его удара, бьющиеся рядом с ним иллирийцы по возможности сопровождали хороший удар полемарха стуком мечей об щиты. Диокл почувствовал эту эйфорию, он знал, что она есть и ее нужно только обрести во время битвы. Он за шаг предугадывал движение противника и встречал ход врага уже во всеоружии, отправляя его в загробный мир. Это была настоящая пляска смерти, круговерть тел, рвущейся кожи и фонтанами крови. Ошметки человеческого мяса облепили щит полемарха, его шлем был забрызган кровью, а меч снова и снова с чавканьем вонзался в следующую жертву. В конец Диокл начал выдыхаться, он судорожно хватал ртом в духоте воздух, во рту был привкус крови и железа, вены в висках пульсировали так, что готовы были лопнуть от малейшего нажима. Укрывшись щитом, он отвел руку с мечом назад, в знак того, что ждет смены. Но это была не его фаланга, это были иллирийцы, бьющиеся только по своим правилам от начала до конца, безо всякой возможности смены шеренг.
-Траханные иллирийцы, лучше бы меня убило во время атаки кавалерии персов- процедил сквозь зубы полемарх- мне всего то нужно немного времени для отдыха.
И тут Диокл понял, он понял все разом и сразу. Странно, что он всегда об этом думал, но понял это именно сейчас. Это был его конец, конец его военной жизни, жизни, которой он посвятил военным походам и продвижением по службе. Он стал полемархом, когда удачно заменил своего командира. Это было давно и от той битвы, до битвы сегодняшней пропасть времени. Диокл никогда не задумывался о загробной жизни, справедливо полагая, что Олимпийские Боги отведут его, проведшего всю взрослую жизнь в походах во благо Греции, в райские сады. Арес был его кумиром, его любимым Богом, его объектом восхищения. Ему он изливал дорогое вино и жертвовал лучший кусок мяса.
- В загробной жизни я буду служить только Ему, Аресу.
Диокл не боялся смерти, он считал, что она неизбежна и лучше самому выбирать встречу с ней, нежели дожидаться ее будучи дряхлым стариком. Его вывел из равновесия сильный удар в панцирь.
- Не пробил -подумал с улыбкой Диокл - слабаки эти персы, побеждают только колличеством. Взгляд его упал на убитое тело гоплита, который лежал распластавшись на спине, он узнал его, это был тот, кому обещал чашу вина за хороший бросок сариссы. Следующий удар пришелся Диоклу в шлем. Резко треснул корпус шлема, Диокл инстинктивно выбросил руку с мечом вперед и кажется кого то проткнул, следующим ударом он изо всех сил толкнул щитом и навалился врага. Лицо горело от нестерпимой боли, он, лежа на персе, чувствовал его смрадное дыхание, перс дико орал и пытался столкнуть полемарха.
-Арес, подари мне еще несколько мгновений, - взмолился Диокл и вытащил правой рукой из ножен короткий критский тесак с острым и широким лезвием. Левой он высвободился от лямок щита и крепко рванул вверх подбородок перса, оголив его беззащитное горло. Следующим мгновением он моментально перерезал горло своему врагу и всадил тесак в шею. Через секунды несколько копий впились в спину Диокла, вонзаясь снова и снова, они высасывали из него жизнь. Персы видели, что это был офицер греческой армии, они видели как он умирал и пытались вложить в его убийство как можно больше злобы и торжества. Но они также видели, как он бился, скольких отправил к берегам, Стикса во имя горячо его любимой Греции и именно потому с наслаждением убивали доблестного сына Эллады.
Порфирис явно нервничал, благоприятное начало битвы было омрачено неожиданными новыми подкреплениями персов и теперь греческая армия не могла наступать, а лишь с трудом сдерживала наскоки обезумевших персов.Вот уже седьмой час идет сражение, а явного перевеса пока нет, да и персы не спешат подавать сигнал на предложение греков остановить битву.
-Стройте промахосов,пусть они атакуют.Все три фаланги-Коротко выдал Порфирис-Я сам буду среди них.
Зычно завыли трубы и три фаланги спартанских промахой, сверкая доспехами и щитами, равномерно начали наступление.Порфирис встал рядом с тетрархом, от него отдавало потом и перегаром, как впрочем от большинства промахоев.Тетрарх улыбнулся стратегу:
-Мы отправим их сегодня к Аиду,а у Харона будет много работы.
Стройные ряды спартанских промахой под ураганный рев греков, сильно вклинились в плоть персидской массы, разрезая его, почти не останавливаясь, продолжали наступление.Цель была проста, не допустить разрыва на центральном участке между фалангами и ликвидировать маленькую брешь, куда вклинивались все больше и больше персов.Промахой работали в поте лица,шагая небольшими шагами вперед, они методично работали копьями и отталкивались щитами от врага или того, что от него оставалось.
-Они что, выбегают из лона своих ненасытных шлюх?-Вскричал тетрарх, завидя что еще одна многочисленная колона спешит наперерез промахосам.Но персы перестроившись в две колонны, встали и между колоннами заметилось движение каких то массивных чудищ.
-Слоны,персы бросают царский резерв.Это слоны.Эти слова прошлись по рядам всех греков, но никакой паники не было.Местами в фаланги просочились пращники, готовые меткими выстрелами вышибать погонщиков с треноги или даже ослепить слона, попав ему в глаза.По шеренгам промахоев прошли илоты с корзинами, в корзинах были металические колючки-ежи.Илоты начали бросать их перед фалангой,обильно осыпая землю и трупы на ней этими защитными приспособлениями. Греки, казалось бы, на секунду замерли перед атакой последнего персидского резерва.
-Александр Македонский обращал слонов в бегство, эллинская фалланга выстоит перед этими отребьями Аида, - Порфирис буквально гремел на поле битвы. Промахосы встретили его речь бурным одобрением. Гигантские животные начали свою величавую поступь, беспрестанно трубя, как и от ярости, так и от боли, которые причиняли им их же погонщики.
Быстрый град камней, пущенных из пращей, разорвал воздух своим свистом, порой летели и даже копья, пускаемые пельтастами и псилоями. Затем перед слонами начали лететь ведерки пакли и древесной смолы, порой даже хорошо обливая самих слонов.
-Зажигайте искрой Гефеста, да пусть горят огнем Прометея эти дети Цербера, - в аккурат после слов стратега в животных полетели подожженные палки и копья.
Слоны запаниковали и остановились, издавая протяженный гул и рев,единственное, в чем могли выразить свою боль эти несчастные животные. Греки начали их колоть и оттеснять обратно и обезумевшие от боли слоны, своими хоботами начали сбрасывать своих погонщиков.
"Наконец-то победа"-мелькнуло в голове у Порфириса, увидев как несколько слонов, напоровшись на колючки, в безумии начали топтать своих и сеять панику.Через несколько минут со стороны персов пошел черный дым, то был знак согласия остановить битву.И по рядам усталых греков раздался вопль радости.
|
